В гостях у Василия Кокорева

«– Колхоз местный миллионером был?

– Да… миллион убытков приносил».

«– У вас столько камней на территории, которые используются как декоративные элементы: вот даже на въезде стоит, как из русских сказок, – направо пойдёшь, налево пойдёшь…

– Есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать.

– Вот вы и собираете.

– Нет, я – разбрасываю».

Василий Иванович родился и вырос в деревне Солнце. Отсюда он уходил в армию, но долгое время после службы жил и работал в городе. Возвращение к истокам, к деревне, у него началось уже в зрелом возрасте с увлечения пчеловодством. Поначалу пасеку он оборудовал на даче в саду «Ока», потом купил дом в Норковке и обустраивался там – до тех пор, пока не приснился сон…

Тот вещим не был, но напомнил о родных местах, заставил задуматься о возвращении на землю предков. А предки Василия Кокорева переехали в Солнце из Кармалейки аж в 1914-м году в числе первых, и первым из переселенцев настоящий дом здесь построил именно прадед Кокорева. «Люди, приехав, по четыре-пять лет в землянках жили вместе со скотиной, по очереди ночевать к деду ходили, – рассказал нам Василий Иванович и, задумавшись, добавил: – А знаете, раньше по нескольку дней целая семья у одного пенька ковырялась (чтобы его выкорчевать), а сейчас всё, что было расчищено, заросло. Давно заросло. Помню, дед мой иной раз пройдёт вдоль деревни да загрустит, сколько усилий человеческих зря пропало». Кстати, нынешний дом Кокорева стоит точно на том месте, где когда-то строился его прадед. Два этажа, деревянный, светлый, настоящие хоромы. Но в комфорте и при электрическом свете «хозяин Солнца» начал жить не сразу. Когда он сюда приехал, в 5 утра 10 июля 1993 года, деревня пустовала уже 12 лет. Первую семилетку после переезда Василий Иванович обитал в бане, особо памятны ему те времена тем, что когда ночами ходил «до ветру», нередко видел волков. Баня до сих пор стоит, правда, рядом теперь обустроено место под отдых: с пирсом, столиками, скамейками и спуском в пруд – приезжайте, гости дорогие. Прудов у Кокорева, нужно отметить, несколько, и в них водится рыба, ловить которую за умеренную плату приезжают и выксунцы, и гости округа. Интересно, что вырыть искусственные водоёмы Василию Ивановичу по-соседски помогли нефтяники, обслуживающие нефтепровод, проходящий рядом с его угодьями. Герой сегодняшней статьи вообще, кажется, легко сходится с людьми, сразу вызывает симпатию: вот, например, трудились у него работники из Средней Азии, да так сдружились с фермером, что подарили ему национальный мужской костюм. 

Костюм этот теперь висит на одной из стен второго этажа дома – прямо напротив небольшого домашнего музея, где собраны вещи, связанные с историей Солнца. Вторая часть коллекции предметов старины – тяпки царских времён, окучник, плуг, пахталка и другое – находится уже на улице. Некоторые экспонаты используются по назначению до сих пор. Например, колокола над входом в дом, в которые хозяин звонит ежеутренне. Слыша эти звуки, первыми откликаются овцы – приветственно блеют в ответ.

Помимо отары местное хозяйство включается в себя обычных и декоративных кур, цесарок, фазанов и пару кабанов – Василия и Василису. Секач по отношению к Василию Ивановичу иной раз ведёт себя как собака. Откликается на имя и выходит к хозяину, когда тот один. Иногда Кокорев приносит в загон буханку хлеба, ложится на землю, кладёт буханку на себя и ждёт, пока гостинец учуют. Нюх до сих пор не подводил Василия, поэтому кабан очень скоро добирается до хозяина, аккуратно поддевает хлеб и забирает его – ни разу царапины не оставил (с его-то клыками).

Тополя… Тополя видишь, когда идёшь на кабанью территорию. Василию Ивановичу они навевают не самые радужные мысли. Дело в том, что многие из уходивших на фронт в годы Великой Отечественной войны на память и на удачу посадили тополя. Получилось же, что практически никто из этих мужчин не пришёл домой. Жизнь Солнца и многих других деревень полна грустными историями, и Кокорев знает их немало:

– Случай был. У дяди Миши сдохла корова (а молоко-то обязательно сдавать надо), жена ему велела зарезать три овцы, продать их и купить на вырученное тёлку. Тот поехал на рынок, но животины не привёз, зато приобрёл яловые сапоги (из кожи молодой коровы – прим. ред.). До этого-то он, как все, в лаптях ходил. Когда дело дошло до раскулачивания, именно на сапоги и обратили внимание (деньги значит есть, зажиточный) и дали ему в итоге три года высылки. Потом дядя Миша вернулся в деревню, за прудом построил маленький дом в одно окно: между кроватью и печкой только боком проходить можно было. Выходил из дома практически всегда только после захода солнца и всю оставшуюся жизнь боялся слово лишнее сказать.

Или:

– На хуторе, как и я, в одиночестве, жил зажиточный мужик Денис: поля у него были хорошие и дом добротный, пятистенный. В 1914-м в соседи к нему приехали наши лапотники. Он своё засеет, придёт к ним: «У меня две меры гороха осталось – возьмите, за так отдаю». Добрый был, помогал. Как власть сменилась, его – в кандалы. В Денисовом доме сделали сельсовет и разместили правление колхоза. Вскоре после этого так там нагулялись, напились, что и печать потеряли, и дом этот сожгли.

Так за историями да разговорами мы и добрались до родника. Есть у Василия Ивановича где студёной чистой воды попить, и, как говорит он сам, в воде текущего по его земле ручья содержатся очень редкие элементы, полезные для здоровья. Анализ воды, к слову, гости из Москвы делали.

Понятно, почему в гости к Кокореву приезжают из самых разных городов России: и густые леса, и пруды для рыбаков и любителей плавать, и большое хозяйство, интересное в том числе охотникам (например, на притравку на кабана собак возят), тот же родник. Всё вроде есть, и Василий Иванович если что и планирует добавить, так только баньку по-чёрному. Будем ждать, раз такой радивый человек что-то задумал, значит обязательно сделает.

Ксения Абдулхакова. Фото Дмитрия Макарова