Четверо в лодке

Это монстр, который не говорит ни на одном языке мира, он лишь издаёт звуки летящих бомб и взрывающихся снарядов, атакует беспощадно и безжалостно, нагоняя страх и принося бедствия…

Тот, кто вышел с ним сражаться, – уже победитель. Каждый солдат – уже герой!

Михаил Николаевич Штеренбоген родился в 1914 году в городе Николаеве.

Во время Великой Отечественной войны служил на Чёрном и Балтийском морях. Участвовал в обороне Севастополя, взятии Новороссийска и уничтожении немецкого морского десанта. Конец войны Михаил Николаевич встретил в Восточной Пруссии. Ему очень повезло: за всю войну ни разу не был ранен. Награждён орденом Красной Звезды, медалями: «За боевые заслуги», «За взятие Кёнигсберга», «За оборону Кавказа».

На фронте вступил в члены КПСС. После войны окончил институт.

В 1964 году Михаила Николаевича перевели в Выксу, где он работал главным инженером на заводе №2 (завод корпусов). В мае того же года в день 20-летия освобождения Севастополя состоялась его встреча с фронтовыми друзьями Владиславом Пельником и Георгием Селивановым на крейсере «Орджоникидзе».

При жизни Михаил Николаевич оставил свои воспоминания о массовом героизме советских людей, свидетелем чего не раз был лично. Например, он рассказывал о том, что до Александра Матросова 26 человек закрыли своим телом амбразуры вражеских дзотов. Всего же свыше 200 героев повторили его подвиг…

Вот одна история из боевой жизни Михаила Штеренбогена и его друзей.

Наступил июль 1942 года. После 250-дневной обороны советские войска покидали Севастополь. На аэродроме близ города осталось около десяти авиа-специалистов, обслуживающих последние вылеты. Солдаты уничтожили аэродромное хозяйство и двинулись в Казачью бухту. Но два последних катера уже были перегружены. К тому же фашисты открыли миномётный огонь по причалу. Когда обстрел прекратился, из группы авиаторов остались в живых только трое: Владислав Пельник, Михаил Белый и Михаил Штеренбоген. Они решили пробраться к Херсонесскому маяку, надеясь оттуда на каком-нибудь судёнышке вый-ти в море, где их сможет подобрать советский корабль. Короткими перебежками они добрались до берега и… растерянно переглянулись. Берег был усеян цепками от шлюпок и баркасов. До боли в глазах стали всматриваться в густую тьму, нависшую над морем. Налетевший ветер разорвал тучи, и в лунном свете они увидели качающийся на волнах тёмный предмет. Это была пробитая осколками лодка.

Друзья вытащили шлюпку на берег. Штеренбоген снял с себя тельняшку и заткнул ею дыру в днище. Пельник нашёл на берегу вёсла и уключины. Шлюпку столкнули в воду и хотели уже отчаливать, как вдруг на берегу появился ещё один красноармеец. Это был Георгий Селиванов, он присоединился к ним. С первых минут своего вынужденного плавания бойцы, привыкшие к строгой фронтовой дисциплине, установили чёткий флотский порядок. С общего согласия «экипаж» возглавил Михаил Белый. Распределили между собой вахты. Дежурили по двое: один на вёслах, другой вычерпывал из шлюпки воду. Решили плыть в район 35-й батареи, где в гротах можно отремонтировать шлюпку и снова идти в море. Рассвело, и в тумане показалось тёмное пятно. Это была шлюпка-шестёрка, надёжнее первой. Солдаты пересели в неё и повернули в открытое море.

Первый день прошёл в напряжённом ожидании, что вот-вот появится какой-нибудь корабль и подберёт их. Но они ничего не увидели, кроме водной глади. Дважды появлялся над ними фашистский разведчик. «Придать шлюпке необитаемый вид!» – распорядился Белый. Завернулись в брезент, легли под банки (сиденья)… Самолёт улетел. Как-то вечером, после заката солнца, чуть не наткнулись на немецкую подлодку. Если бы не ночь, не миновать бы им беды. Компаса не было, ориентировались по солнцу и звёздам. Было непривычно. Однажды Селиванов, сидя ночью на руле, разбудил Пельника и спрашивает: «Правильно мы идём?» Пельник посмотрел и ужаснулся: шлюпка шла к турецким берегам. Запас продуктов был невелик: пачка галет, банка свиной тушёнки, полбуханки хлеба и совсем мало пресной воды. Уже на четвёртые сутки продукты кончились. Голод и жажда лишали бойцов сил и притупляли сознание. Все разговоры сводились к еде. Надо было что-то делать, чтобы не умереть с голоду. По предложению Штеренбогена размачивали флотский ремень и жевали его, ловили медуз и ели, как ни противно было.

...Шли восьмые сутки тяжёлого плавания. В середине дня услышали рокот самолётов. Они заметили шлюпку, покачали крыльями и улетели. Поднявшийся шторм стремительно уносил судёнышко на юго-восток…

В конце концов бойцы потеряли счёт времени, обессилели и больше уже не охотились за медузами. Привязали себя к банкам, чтобы не вывалиться за борт, потому что от слабости засыпали в любом положении… Какую же радость они испытали, когда вновь загудели над морем советские самолёты! Два морских разведчика закружились над их головами, один улетел, а другой остался и сбросил вымпел: «Ждите. К вам идёт катер». Вскоре сторожевой катер №071 подобрал четвёрку, а шлюпку взял на буксир. Так необыкновенный переход от Севастополя до Кавказа, длившийся более двух недель, благополучно завершился недалеко от Сухуми. Месяц боевые товарищи находились в госпитале, а потом их снова разбросало по дорогам войны.

Отгремели бои. Друзья ничего не знали друг о друге до тех пор, пока однажды Владислав Пельник не обратился на Крымское телевидение. Откликнулась сестра Георгия Селиванова, сообщила адрес его и Михаила Штеренбогена. Благодаря этому долгожданная встреча наконец-то состоялась, но одного друга на ней не было – Михаил Белый погиб в бою.

Кристина Тырина. Фото и материал предоставлены Туртапинской библиотекой