18+
Герб
Рекламный баннер 980x90px unterhead
Архив
Рекламный баннер 300x200px left-1
Мы в соцсетях
Рекламный баннер 300x600px left-2
Рекламный баннер 300x60px right-1
2013-03-01
2013-03-01
2013-03-01
2013-03-01
2013-03-01
2013-03-01
2013-03-01
2013-03-01
2013-03-01
2013-03-07
Рекламный баннер 300x60px right-2

Камеры, сценариии и съёмки

12:13 03.02.2016
2483

Наступивший год посвящён кино. Старшее поколение, наверно, помнит, как поверху бордового занавеса в большом зале ДК им. Лепсе золотыми буквами шла надпись: «Важнейшим из искусств для нас является кино». И мы знали, что это сущая правда! Кстати, эти слова актуальны и сегодня. Кино – это окно в мир. Кино – это путешествие в историю. Кино – это мир приключений, это и комедия, и трагедия, и драма. Дальше каждый может продолжать исходя из собственных пристрастий. А ещё интересно то, что в наступившем году нашему кинематографу исполняется 120 лет. Первый киносеанс в России состоялся 4 (16) мая 1896 года.

Объявленный президентом Год российского кино логично продолжит политику развития и продвижения в массы одной из важнейших гуманитарных отраслей, самого массового и любимого всеми, от маленьких до больших, вида искусства… А потому мы весь год будем публиковать для вас, уважаемые читатели, материалы, статьи, посвящённые кино, воспоминания артистов, впечатления от встреч с ними наших земляков. Это будет интересное чтение.

Сегодня мы открываем Год кино публикацией воспоминаний, которыми эксклюзивно поделился с выксунцами кинорежиссёр, художник, киновед Вячеслав Ребров. Материал предоставлен коллегой Георгием Татарских.

 

Для справки

Вячеслав Ребров родился в Москве 6 апреля 1945 года. Режиссёр, художник.

Окончив художественную школу, трудовую деятельность начинал на киностудии им. М. Горького с должности ассистента художника. Как художник комбинированных съёмок участвовал в создании фильмов «Мраморный дом», «Замурованные в стекле» и «Похищение века» (оба фильма снимались в технике стереокино), «Гостья из будущего» (пять серий), «Говорит Москва», «Танцы на крыше» и других. В 1980 году окончил киноведческий факультет ВГИКа. С 1987-го занимается режиссурой документальных фильмов, дебютируя как сценарист в работе над документальным фильмом об актёре и драматурге А. Сумбатове-Южине «Сын двух народов» (Грузияфильм).

Автор и режиссёр более 25 картин, в большинстве своём посвящённых теме Великой отечественной войны и выдающимся людям отечественного искусства – кинорежиссёрам, композиторам, художникам. Из последних его работ стоит упомянуть трилогию «Весёлый жанр в невесёлые времена» (о советской песне, её становлении, развитии и успехах).

В режиссёрской биографии Вячеслава Реброва есть и музыкальный игровой фильм в стиле ретро – «Аляска, сэр!» (1992 г.).

 

«Аляска, сэр!»Я всегда знал, что меня ждёт в летние каникулы – конечно же, пионерский лагерь, других вариантов у моей матушки просто не было. Лагеря были разные, большие и малые, какие-то мне нравились, о других я даже вспоминать не хочу. Но вот матушка сменила место работы, и последние два или три года, уже не вспомню точно, летнее время я проводил в лагере, который принадлежал московским заводам алкогольной продукции. Матушка перевелась воспитательницей в детский сад, принадлежавший пивоваренному заводу им. Бадаева, что в Дорогомилах, где мы с ней в ту пору жили на знаменитой Можайке. Красивое старинное здание детсада располагалось почему-то на заводской территории, заставленной огромными корпусами бордово-бурых тонов и с большими грязными окнами…

Так вот, история, которую мне захотелось рассказать, случилась в первый же год моего появления в этом лагере, небольшом и, если не ошибаюсь, всего на шесть отрядов. Пионервожатую нашего отряда звали Жанна. Маленькая, с коротко стриженными густыми рыжими волосами, она мне сразу не глянулась. Уж очень была неугомонная, с бесконечными затеями, в которых я не хотел участвовать категорически. В ту пору меня увлекали две страсти – шахматы и рисование. Все остальные развлечения казались мне пустой тратой времени. Я незаметно уходил в лес, в поля и рисовал карандашом в своём альбомчике высмотренные заранее на прогулках виды. С шахматами было сложнее – в моём отряде для меня не нашлось достойных соперников, и я пробовал отыскать таковых в старших отрядах, но задача эта была не из лёгких. Мне мешали моя стеснительность и жёсткие правила, запрещавшие общение с другими отрядами. Но я отыскал шахматиста, с которым, пусть и не часто, но играл с большой охотой. Им оказался наш лагерный баянист, мужик весёлый и говорливый, но в игре был бойцом сильным и упёртым, а потому крепко переживал, когда проигрывал…

Жанна не желала мириться с моими причудами отшельника, иногда злилась на меня, но ничего не могла изменить в моих привычках. И для нас обоих это закончилось тем, что мы окончательно возненавидели друг друга. Тогда мне казалось, что с её стороны признаки неприязни к моей персоне даже не скрывались. И ещё вспомнилось – в один из дней из моей тумбочки исчезли шахматы, которые я выпросил в игротеке. В нашей палате собралась дружная компания, и все ребята как один поклялись, что не имеют к пропаже никакого отношения. Долговязый Володька, сосед по койке, обещался ещё до вечера найти вора, но не нашёл его и через три дня. А потом случились события, заставившие меня забыть эту историю…

Однажды наш отряд пошёл в дальний лес за грибами. Я тоже увязался, Володька уговорил. Погода стояла тёплая, солнечная. Выйдя на дорогу, тянувшуюся вдоль поля, наш отряд довольно скоро распался на группки. Девочки, понятное дело, прилипли к Жанне, и вот они уже весело во всё горло распевают песни.

«Аляска, сэр!»

Уже в лесу все разбрелись на поиски грибов, а мы с Володькой решили разведать ещё одно поле – нет ли там по случаю гороха. Наше любимое лакомство, о котором раньше я не имел ни малейшего представления. Наши поиски результатов не дали, гороха в этих местах для нас не посеяли. Но мы не унывали, отличное гороховое поле располагалось возле лагеря, куда мы маленькой компанией бегали в тихий час, выпрыгнув из окна спальни и ползком двигаясь до забора, чтобы нас не заметили дежурные…

И с грибами, как выяснилось, вышла осечка, их ещё не было, а те, что удалось собрать, Жанна забраковала. Она с девочками сидела под большим дубом и что-то им рассказывала, когда мы с Володькой появились на поляне. Жанна меня окликнула и попросила подойти. Володька усмехнулся и за мной не последовал.

Направляясь к Пионерке, так мы называли Жанну за её всегда отутюженный пионерский галстук, он был какой-то особенный – будто только что из магазина. Жанна заговорила со мной о каких-то пустяках. Девочки хихикали, я что-то отвечал, удивляясь тому, что Пионерка пожелала побеседовать со мной. А потом она вдруг сказала, что не за горами конец смены и обязательно будет концерт, а у неё есть очень весёлая сценка на двоих, которую она обнаружила в журнале «Вожатый». Тут заголосили девочки, дескать, давайте её поставим, рассмешим весь лагерь, нас будут хвалить, ну и всё такое в духе пустопорожних грёз. Девичий щебет прервался, когда Жанна спросила – а кто же будет играть эти смешные роли?..

Даже не знаю, как это так случилось, но Жанне и её подлизам-девочкам удалось уговорить меня участвовать в этой затее. «У тебя это получится здорово!..», сказала Жанна, а девочки в один голос поддержали её и заверещали: «Да, конечно, как хорошо! Как здорово всё получится…» Я согласился, полагая, что на этом и закончатся их мечтания. Припоминая сейчас отдельные детали той давней сцены под древом, задаюсь вопросом, а не стал ли я тогда участником импровизированного спектакля, наскоро срепетированного Жанной и верещавшими от радости девчонками?..

В тот же день после обеда, отказавшись от ритуала совершить очередной набег на гороховое поле, где поспевал сочный стручок, я остался в палате, чтобы внимательно прочитать журнал «Вожатый», те страницы, где помещалась юмореска под названием «Петушка и Кукух». Сценка и вправду оказалась смешной, даже понравилась мне, и я при чтении тихо посмеивался, чтобы не разбудить толстуна Сеньку. Рассказывалось в ней о том, как отличник решил перед экзаменами подтянуть своего одноклассника-двоечника по двум предметам – литературе и истории, и приходит в ужас, понимая постепенно, что ему эта задача не под силу, ибо у балбеса от бессистемного чтения и малых знаний в голове полная каша. Он даже не знал, как правильно называется басня Крылова о петухе и кукушке.

Если Жанна доверит мне роль этого дуралея, то мне понадобится немало времени, чтобы хорошо заучить очень объёмную по тексту болтовню двоечника. Я даже засомневался, сумею ли одолеть к сроку это задание. Но отступать было некуда, да и не хотелось огорчать рыжую Пионерку. Придётся на долгое время забыть о рисовании и гороховом поле, с грустью подумал я…

«Мраморный дом»Начались репетиции, пока ещё с листа. Как я и предполагал, играть двоечника доверено мне. В партнёры себе я выбрал, это было моим условием, Володьку.

Жанна терпеливо добивалась своего: выстраивала мою роль, тщательно следила, чтобы я не пропускал текст («Там всё смешно и работает на твой образ», повторяла она), и много внимания уделяла моим движениям на сцене. На Володьку она махнула рукой – артистом ему не бывать, так что не стоит и время тратить. Единственное, что она от него требовала – чтобы он не смеялся на мои реплики, но это условие для Володьки было самым невыполнимым. Он постоянно ржал как лошадь.

Помню, что репетиции проходили в страшной тайне, и девочки даже ревновали нас с Володькой к Пионерке. А мне не давал проходу баянист Костя, желавший отыграться за последние два поражения. Впрочем, вскорости он куда-то запропастился, поговаривали, что мужик запил…

До концерта оставалось несколько дней, а забава наша никак не складывалась. Но Жанна в ожидании чуда не отступала, и не жалея сил, и моих тоже, муштровала меня, шлифуя каждую фразу. И как же я радовался, когда светились её глаза, если у меня что-то получалось. И снова всё начиналось заново и помногу раз…

В день концерта клуб был набит битком. Видимо, такие мероприятия в этом лагере считались событием из ряда вон. Волновался ли я? Уже не помню. Володька точно не волновался, хотя выучить короткий текст роли так и не смог, пользовался шпаргалкой до последнего дня. Волновалась Жанна, как я теперь понимаю, она на меня поставила. Она решала какую-то важную для себя задачу, которую я не знал и не понимал тогда, но сегодня просто убеждён, что цель была, и весьма значимая для неё.

Костя объявился за день до концерта, его баян звучал в разных углах территории лагеря, где готовились, так же в тайне, вокальные и танцевальные номера. А в день концерта бедный Костя потащился в клуб спозаранку. Да и во время концерта он продолжал сидеть на сцене даже тогда, когда в его музыке не было особой нужды. Как выяснилось позже, Костю приковал к стулу приказ начальницы лагеря, которая боялась, что он, будучи уже подшофе, либо уронит свой шикарный инструмент, либо пожелает не ко времени пропустить ещё рюмку-другую, и пригрозила Косте, что откажется от его красавца аккордеона в пользу деревенского гармониста

И вот объявили наш с Володькой выход, раздались рукоплескания, и мы с долговязым дружком вышли на пустую сцену. Перед выходом Жанна поцеловала меня в губы, и, помню, это мне понравилось. Шутка ли, из всего отряда один я удостоен такой чести…

С первых же наших реплик зал, утомлённый танцами и пением, оживился. Забавных шуточек в моём тексте было предостаточно, и Жанна на репетициях учила меня выдавать их не спеша, как бы неохотно, с оглядкой. И сейчас я грозно смотрел на партнёра, недовольный тем, что Володька нарушает главную заповедь Жанны и смеётся так, будто слышит мои реплики впервые. А мне было не до смеха…

«Гостья из будущего»Но чудо произошло! Хохот в зале был оглушительный.

Хлопали в ладоши, свистели, топали ногами, вызывая нас на поклон, требовали повторить номер. Но я в эти минуты находился в крепких объятиях бесконечно счастливой Жанны. Теперь поцелуи сыпались на мою грешную голову без счёту, и краем глаза я видел радостные взоры своей гороховой команды и, конечно же, Володьки, жаждущего тоже поцелуев нашей Пионерки.

А зал гудел, продолжая свистеть, топать ногами, настаивая на повторении номера, и нас снова вывели на сцену, и мы сыграли свой скетч вторично и с тем же успехом…

Так, уже в 13 лет, состоялся мой первый и последний обвальный триумф на театральной (в данном случае клубной) сцене и единственный в этом роде. Артистом я не стал, слава богу. Был художником, сценаристом, а теперь вот – кинорежиссурой увлёкся. И часто думаю, а знает ли об этом рыжая Жанна, встречала ли в титрах фильмов мою фамилию? А если встречала, то вспоминала ли она ту давнюю историю и свой режиссёрский дебют? Бог ведает…

А я вспоминаю её письмо, присланное мне в лагерь тем же летом, когда я болел и лежал в изоляторе. Тогда, во вторую смену, у нас была уже другая вожатая, никакая не пионерка, баба грубая и совсем без затей. Жанна писала мне, что я должен хорошо подумать о своём призвании, что талант даётся не каждому, он явление редкое, но главное, что необходимо всем – это быть человеками

 

Оставить сообщение